Паразиты - Страница 38

Человеческий мозг способен вырабатывать огромное число высокоактивных химических веществ, которые вызывают у человека приступы возбуждения или, наоборот, торможения. Если в процессе биохимической деятельности организма преобладают первые, то человек трясется от непонятного страха. Если же преобладают вторые, то индивидуум становится вальяжным и добрым. Все происходит на молекулярном уровне.

Мозг представляет собой гигантский комплекс, в который входят нейроны, соединенные в определенную систему. Иными словами, нервная система уподобляется сети, чем-то напоминающей Всемирную Паутину. К тому же нейроны передают информацию друг другу посредством электрических импульсов, что делает сравнение с Интернетом еще более уместным. Прохождению этих сигналов способствуют или препятствуют те или иные химические соединения, которые, по сути, оказывают решающее влияние на функционирование системы в целом. Обмен информацией происходит непрерывно, причем тот или иной информационный поток может усиливаться, изменяться или вообще сводиться на нет.

Вещества, содержащиеся в выделениях червя, имеют почти тот же состав, что и те, что имеются в человеческом мозгу. Иначе говоря, говно какого-то червяка способно усиливать или подавлять определенные потоки информации в нервной системе, даже если, как пишет достопочтенный VX-gaz, вероятность этого рассчитывается как один к двум. Вот почему носители этого червя часто склонны совершать дикие и противоречивые поступки. И тогда можно наблюдать бросающихся с обрыва баранов, от души веселящихся ацтекских узников или стариков, что безропотно ждут мучительной смерти. И единственное, что объединяет все эти существа, — это то, что все они приговорены.

Где-то раздавались человеческие голоса, но из-за густой листвы слов нельзя было различить. Ясно было одно: голоса приближались. Уихара свернул с тропки и, стараясь не наступать на сухие сучья, скрылся в подлеске. Из предосторожности он согнулся в три погибели и в таком виде проковылял еще несколько метров, пока не споткнулся о корни огромного дерева. На стволе он разглядел металлическую табличку, на которой было выгравировано одно слово: «Целкова». Уихара решил переждать и притаился в тени. Было довольно свежо. Над головой роились целые тучи насекомых. К лицу липла паутина, по рукам что-то бегало и щекоталось, но это можно было и перетерпеть. Голоса раздавались уже совсем близко. Уихара увидел чьи-то ноги, обутые в кроссовки. Он замер под деревом и даже перестал дышать. Перед глазами маячила табличка с непонятной надписью. Но шаги скоро удалились, и Уихара смог перевести дух.

Тропинка становилась все уже и уже. Навстречу стали попа даться щиты с предупреждениями об опасности. Через некоторое время тропинка вывела Уихара на гравиевую дорогу, по которой вполне мог проехать грузовик. Она оканчивалась не большой полянкой, где стояли щитовой дом в два этажа и телефонная будка. Неоновая лампа освещала надпись: «Деревообрабатывающая мастерская». Дом оказался небольшим — по площади как два школьных класса. В окнах отражался бледный неоновый свет. Внутри царила тьма — людей тут точно не было. Крыша представляла собой кое-как скрепленные листы шифера. Все строение напоминало скорее увеличенную садовую беседку, нежели рабочее помещение. Имелось два входа — один нормальный, а другой служил для погрузки стволов. На первом этаже помещались различные агрегаты и станки для работы по дереву. Почтовый ящик был до отказа забит деловой корреспонденцией, вероятно какими-то циркулярами и распоряжениями. Замок был покрыт толстым слоем паутины и пыли. На дверях кто-то укрепил кусок картона, на котором нацарапал черным маркером сообщение о том, что по всем вопросам посетителям следует обращаться в администрацию парка. Судя по всему, работы здесь не велись несколько месяцев. Уихара сверил расположение здания относительно дороги и лесного массива. Он так же зарисовал на плане все окрестные деревья. Выходило неплохо, тем более что укрепленная на крыше дома антенна могла послужить в случае надобности прекрасным ориентиром.

Уихара юркнул в лес и нашел свою тропинку. Вскоре ему встретился большой щит: «Проход запрещен». Тропинка терялась в пышной растительности. Он сделал еще несколько шагов и ткнулся в сетку. Здесь тоже был вывешен запрещающий знак. Ниже Уихара разглядел замызганную табличку, на которой едва виднелись буквы: «Хинода». Он огляделся — самая глушь, ни зги не видать! Было тихо, только стрекотали насекомые да перекрикивались, отходя ко сну, птицы. Уихара выдохнул изо рта вылетело облачко белого пара. Но особого холода не ощущалось, и он решил идти дальше, насколько будет возможно. Нужно во что бы то ни стало разыскать это бомбоубежище.

Презрев запрещающую надпись, Уихара вскарабкался на проволочную изгородь. «Придется идти так», — решил он. Но ветви смыкались все плотнее, и скоро он окончательно сбился с пути. Сделал еще несколько шагов и понял, что заблудился. Вокруг было темно, хоть глаз коли. Теперь Уихара продвигался, выставив руки вперед и хватаясь за стволы и сучья. Изо рта у него вырывались облачка белого пара и тотчас же рассеивались в ночном воздухе. Вдруг он увидел во тьме две красные точки. Они мерцали среди листвы, то пропадая, то возникая снова. Скорее всего это были глаза какого-то мелкого зверька, который пристально следил за непрошеным гостем. Светящиеся точки чем-то напоминали сигнальные огни, что обычно зажигаются на крышах небоскребов.

Взошла луна и посеребрила траву. На землю пали короткие тени. Уихара немало подивился устройству человеческого глаза: чуть-чуть неяркого отраженного лунного света — и мрака как не бывало. Предметы медленно выплывали из темноты, словно на экране компьютера, правда, для этого ему приходилось задерживать на них свой взгляд. Зрительный нерв слишком долго адаптировался к необычным для него условиям, и Уихара понял, что каждый его шаг будет занимать несколько минут. Зато его руки, ноги и плечи сделались невероятно чувствительными — он мог на ощупь определить любой предмет, будь то дерево или камень, поэтому спокойно обходил коряги и торчавшие из земли узловатые корни. Темнота, казалось, усилила его способность ориентироваться в пространстве. Слух его обострился, и Уихара с легкостью мог отличить шелест зеленых листьев от шороха увядших. Иногда под ногой с треском ломалась сухая палка, но эхо мгновенно тонуло в лесных дебрях.